Дзэнский сад не предназначался для прогулок или проведения веселых застолий, музыкальных или стихотворческих конкурсов, его основной функцией было помогать в практике медитации, философского созерцания, следовательно, уже не было нужды в аллеях и тропинках, заросших холмах и зеленых лужайках, искрящихся светом озерах и журчащих водопадах внутри достаточно большой парковой территории. Достаточно было намека, некоего символа, способного подтолкнуть мысль в определенном направлении, для чего было вполне достаточно песка, гальки, камней, но уложенных таким образом, чтобы возникали ассоциации с настоящим миром или, скажем, с общепринятыми представлениями о буддийском рае. Подобная композиция из песка и камней могла быть сколь угодно мала, сколь угодно лаконична, и зачастую настоящие растения — трава, кустарники, деревья — становились в этом «пейзаже» лишними. Естественно, посетителя, созерцателя такого сада, нужно было готовить к восприятию этого явления с помощью рисунков, свитков, философских бесед о дзэнской сущности вещей и явлений.

Лаконичность изобразительных средств предполагала еще большую артистичность в расстановке основных ориентиров, определяющих вертикальные и горизонтальные элементы композиции. Камни подбирались по размеру, форме, цвету, фактуре. «Водные потоки» и «водопады» выкладывались из песка и гальки, соответствующим образом «причесанных». Намек на «растительность» в лучшем случае обеспечивался мхом, но чаще всего «зелень» приходилось домысливать. (Обилие кавычек обусловлено метафоричностью каждого составного элемента сада.)
Подобные поистине аскетические сады получили название «карэ-сансуй» («сухие горы и воды», или, иными словами, «сухой пейзаж»). Никакой симметрии применительно к «карэ-сансуй» быть не могло. Это был намек на естественность, а не на искусственность пейзажа.

Одним из первых «переходных» к форме «карэ-сансуй» по своей сути садов стал парк при храме Сайходзи в Киото, закладку оторого относят к первой половине XIV века. Чаще его называют Кокадэра (Сад мхов). Вся поверхность Кокадэра покрыта толстым ковром мха. В Сайходзи все еще сохраняются признаки старых японских садов — пруд с тремя большими и четырьмя малыми островами, прихотливо сформированными полуостровами, мостами, тропинками. Но верхняя, каменистая часть сада гораздо ближе к «карэ-сансуй». Кстати, этот термин вначале употреблялся японскими садоводами для обозначения весьма ограниченной по размерам каменистой площадки в рамках типичного для периода Хэйан сада старого образца. Считается, что сад Кокадэра был заложен в 1334 году мастером Кокуси Мусо, монахом одной из сект дзэн-буддизма. Стилистически и хронологически Кокадэра является промежуточным этапом между садами эпохи Хэйан и философскими садами эпохи Муромати.

Сейчас сад представляет собой прямоугольник (23 х 9 м), протянувшийся вдоль дома настоятеля монастыря. Любоваться садом можно только с веранды дома, хотя, если судить по старым гравюрам, некогда посетители сада могли бродить по нему, что ныне просто немыслимо. Поверхность засыпана мелким белым гравием, над которым возвышаются пятнадцать поросших мхом камней, собранных в группы. Гравий «расчесан» специальными граблями так, что образовались параллельные полоски, тянущиеся от стены до стены, но завихряющиеся кругами возле камней. А они расположены так, что в какую бы сторону ни двигался по веранде зритель — вправо или влево, он может увидеть только 14 камней, а один (в зависимости от угла зрения каждый раз иной) всегда «прячется» от взгляда. Исследователи садового искусства сломали немало копий, споря о том, что имел в виду автор сада Рёандзи, укладывая камни именно в таком порядке. Одни искали ответ в тайнах «секретной геометрии», другие — в балансе нечетных чисел. Кто-то представлял панораму сада как архипелаг островков, выступающих из моря, а кто-то — как вершины горной цепи в пелене тумана или облаков. Нередко говорят и об ассоциации с семейством тигров, переплывающих море… Перед каждым медитирующим открывается своя картина, возникают свои ассоциации и образы. Когда-то картину дополнял вид дальних гор, проступавших за низким забором, огораживающим храм. Сад Рёандзи таким образом становился частичкой огромного целого. Но со временем поднявшиеся за стеной деревья закрыли дальнюю перспективу, превратив сад камней в самодостаточное зрелище.

Садовый стиль «карэ-сансуй» позволял выразить два эстетических идеала, активно внедрявшихся в мироощущение людей того времени последователями Дзэн-буддизма. Это «югэн», скрытая красота, полная символики, таинственности и недосказанности, и «юхаку-но би», красота пустого пространства, ибо в дзэнском искусстве «пустота» всегда преобладает над «заполненностью».